Местоположение бездетных семей в социокультурном пространстве общества

Сегодняшнее общество представлено огромным структурным многообразием института семьи (неформальные брачные союзы; «одиночки» в интервале между браками; семьи с раздельным проживанием партнеров; материнские семьи, или семьи с одним родителем; повторные браки, или сводные семьи; бездетные семьи, гомосексуальные и пр.). Классическая нуклеарная[1] семья за последние десятилетия утратила свое господствующее положение в семейной классификации, представляя лишь одну из ее форм, причем даже не самую многочисленную.

Э. Тоффлер в своем фундаментальном труде, посвященном анализу перемен при переходе от индустриального общества к постиндустриальному, приводит такие цифры: «Если мы определим нуклеарную семью как работающего мужа, ведущую хозяйство жену и двух детей и зададим вопрос, много ли американцев в настоящее время еще живет в семье такого типа, ответ может показаться удивительным: 7% всего населения Соединенных Штатов. 93% населения больше не подходят под эту идеальную модель (Э. Тоффлер, с. 347). Если даже мы расширим наше определение, что позволит включить семьи, в которых оба супруга работают или в которых больше или меньше двух детей, мы обнаружим, что огромное большинство – от двух третей до трех четвертей населения – живет вне рамок нуклеарной семьи. Более того, все свидетельствует о том, что количество нуклеарных семей продолжает уменьшаться, а число других типов семей быстро растет» (там же). Еще ранее он заметил: «Когда речь идет о небольшом количестве людей, крах их семей может отражать неудачу отдельных лиц. Но когда развод, раздельное проживание и другие формы развала семьи охватывают миллионы людей во многих странах, нелепо было бы думать, что причины этого носят чисто личностный характер. Распад семьи сегодня является на деле частью общего кризиса индустриализма» (там же, с. 342).

Описанные выше процессы значительно смягчили дефиницию семьи в современных условиях. Вот лишь один из примеров того, как она определялась американскими исследователями на рубеже смены веков: «... семьей следует считать любое объединение людей, которое определяет себя в качестве семьи и включает в себя индивидов, связанных кровно-родственными связями или браком, а также тех, которые приняли решение разделить свои жизни друг с другом. Это определение включает в себя как «традиционную» нуклеарную семью, так и другие стили жизни, варьирующиеся от расширенной семьи и системы родственных связей до семей с одним родителем и живущих вместе партнеров одного пола. Ключевые элементы определения семьи состоят в том, что члены этого объединения рассматривают себя как семью, испытывают взаимное тяготение (аффилиацию) и посвящают себя заботе друг о друге» (M. Hanson, E. Lynch, 1992, p. 285).

Что касается семей без детей, то уже упоминавшийся выше Э. Тоффлер, характеризуя американское общество 60-70-х годов минувшего века, приводит такие цифры: «В 1960-х годах только 20% когда-либо состоявших в браке американских женщин в возрасте до 30 лет не имели детей. К 1975 году их число составило 32% – скачок на 60% за 15 лет. Широкое национальное движение за деторождение по желанию возникло, чтобы защитить права бездетных и сражаться с пропагандой рождаемости» (Э. Тоффлер, с. 350).

Такая форма семьи, как супружество без детей, во всем мире имела выраженную тенденцию к расширению в последние десятилетия в связи с разного рода глобальными угрозами (экологические и социальные катастрофы, терроризм и пр.) и рефлексией по их поводу. Согласно одному из источников, приведенному в материалах Пятого Карело-Финляндского женского форума «Посмотри на мир женскими глазами», «уже каждый седьмой британец не хочет иметь детей из-за существующих глобальных угроз, а каждый четвертый (27%) по тем же причинам откладывает этот шаг на будущее, в надежде, что ситуация все-таки изменится к лучшему». Там же приводятся слова психолога Э. МакКаллоха (Dr Andrew McCulloch) из Mental Health Foundation, «если страх достигает такого уровня, что затрагивает вопрос, заводить или не заводить ребенка, это становится серьезным вопросом ментального здоровья».

На наш взгляд, в данном случае вряд ли правомерно замыкать проблему ссылкой на ментальное здоровье отдельных людей, не затрагивая состояния социума, в условиях которого у населения в достаточно заметном масштабе возникают страхи подобного рода.

Наше исследование объединяет семьи двух типов, которые внешне совпадают по признаку отсутствия детей, но внутренне принципиально отличаются друг от друга установками по отношению к деторождению. Семьи первой группы не могут иметь детей по медицинским показателям одного или обоих супругов, и невозможность произвести на свет ребенка переживается ими как трагедия. Доля таких семей имеет тенденцию возрастать. Что касается семей второй группы, то она представлена супругами, либо добровольно и сознательно отказывающимися от перспективы деторождения, либо откладывающими ее до лучших времен. Особого переживания трагедии в связи с отказом от рождения ребенка в данном случае не наблюдается. Тем не менее, в отказе от коренной потребности человека продолжить свой род, продлить самого в своем потомстве лежит общее восприятие жизни как трагедии, как чего-то такого, что несовместимо с тем набором условий, которые необходимы для роста и развития маленького человека.

Отказ от детей в этом смысле представляет собой не только, а возможно и не столько потворство своему эгоизму, сколько лишь одно из звеньев последовательного крушения института семьи в мировом пространстве постиндустриального общества – процесса, которым была ознаменована последняя четверть минувшего века.

Возвращаясь на отечественную почву последних лет постсоветского пространства приходится признать, что по результатам многих социологических исследований сложившаяся здесь ситуация расценивается как «рискогенная», а само общество – как «зона социального риска», «общество риска» (термин, введенный в научный оборот немецким социологом У. Беком), имеющее тенденцию к воспроизводству. Под риском имеется ввиду совокупный эффект вероятности возникновения нежелательных явлений и их масштабов (цит. по: А.А. Гедуева, 2007). Ключевым фактором, обусловливающим рост семей без детей, выступает «неопределенность» как основной признак общества риска. На постсоветском пространстве в результате экономического и социального реформирования сформировалась довольно устойчивая система рисков: безработица, высокая степень детской и молодежной заболеваемости, миграция, проблемы с приобретением жилья, низкий жизненный уровень основной массы населения и пр., не говоря уже о коренной трансформации основных общественных ценностей (там же).

По мнению некоторых исследователей, в такие особые исторические периоды, как пережитые нашим обществом годы «перестройки» и вызванных ею последствий, внутренние противоречия системы «пола/гендера» сливаются с внешними обстоятельствами (Н. Чодороу, 2006, с. 249). Это выступает, прежде всего, в изменении типа репродуктивного поведения поколений, находящихся в детородном возрасте. Выше уже приводились примеры подобного изменения установок по отношению к деторождению на материале социологических исследований американского общества 70-х годов прошлого века. Но и в современном обществе отмечается закрепление стереотипа бездетности в сознании части поколения, прошедшего социализацию в годы социально-экономического кризиса, когда возможность не только достойного существования, но даже выживания семьи с детьми была поставлена под сомнение. Выраженный характер носит также откладывание рождений (в том числе, и первых) в связи с отсутствием возможности содержать детей при существующих уровнях обеспеченности жильем, заработной платы и пр. По сравнительно недавним данным известного российского исследователя семьи Т.А. Гурко, в среднем только около трети российских респондентов (27-30%) готовы согласиться с утверждением, что каждая женщина должна стать матерью. А по мнению еще более значительного числа респондентов (40%), те супруги, которые пришли к сознательному отказу от рождения ребенка, заслуживают понимания и не должны подвергаться осуждению со стороны общества (цит. по: А.А. Гедуева, 2007).

Но если нуклеарная семья утратила свой приоритет среди других типов семей (и, как мы видим, не только в численном его выражении), став всего лишь одной из форм, представляющих современный институт семьи, то как быть с концепцией развития, до сих пор господствующей в теории семейной психологии и системной семейной психотерапии? Центральной категорией в этой концепции выступает «жизненный цикл семьи», представленный рядом сменяющих друг друга этапов ее развития. Большая часть самих этих этапов и переходы от одного этапа к другому содержательно «привязаны» к фактам рождения и развития детей. Динамика собственно супружеских отношений носит здесь сугубо вторичный характер. До сего момента этой концепции придается универсальное значение, она выступает в качестве некой аксиомы, что не может не вступать в противоречие с реальным состоянием института семьи. Логически рассуждая, если мы имеем дело с какой-либо формой семьи, где она по тем или иным параметрам перестает соответствовать классической нуклеарной модели и где проблематизирующим фактором выступает, прежде всего, наличие детей в семье, то такая семья как бы автоматически лишается теоретических оснований своего развития. Иногда мы бываем настолько ослеплены постулируемым универсализмом классической модели развития семьи, что совершаем следующую логическую ошибку, лишая семью без детей идеи развития вообще, приписывая ей, за отсутствием адекватной теоретической модели развития, некое статическое состояние. Но такое предположение абсурдно. Хорошо известно, что человеческая жизнь превращается в нечто полностью завершенное, конечное и окончательное только при одном условии – факта смерти самого субъекта жизни.

Нам близок вывод, к которому приходит известный психолог А.Б. Орлов, рассматривая развитие семьи не только как напрямую обслуживающее социум и отвечающее задаваемым им требованиям (в данном случае функции воспроизводства), а, напротив, как предполагающее самодетерминацию, свою собственную логику и свои собственные цели. Как он замечает, «социум и семья лишь в чем-то симбиотичны и синэргичны, однако, учитывая их собственные цели и логики развития, их вполне можно рассматривать и в качестве антагонистов» (А.Б. Орлов, «Эволюция межличностных отношений в семье: основные подходы, ориентации и тенденции»).

Но тогда естественно возникает вопрос, в чем же состоит развитие семьи без детей, каково ее специфическое (не социальное только!) предназначение и миссия?

На наш взгляд, наше исследование в первом приближении дает ответ на этот вопрос. Мы обнаружили, что диадическая семья, которой, с точки зрения теории систем, отказывается в устойчивости как системному образованию, на протяжении первых лет своей жизни вырабатывает оптимальную модель своего существования, обеспечивающую не просто ее выживание, но и взаимное развитие составляющих ее «элементов», если говорить языком системной семейной психотерапии. В числе наиболее значимых ценностей, а одновременно и функций семьи, становятся социальная активность (профессиональная самореализация), взаимная идентификация с партнером (отношение к партнеру как к созвучной, синтонной личности, взаимное понимание) и поддерживающая роль семьи как психотерапевта (способность эмпатии).

Самый удивительный вывод, к которому приводят полученные результаты, заключается в том, что в указанных выше отношениях теряют значение те внутренние различия, которые изначально заставляли нас думать о бездетных семьях как состоящих из двух разных групп – семей, не имеющих детей по медицинским показателям и проживающих в связи с этим трагическим для них открытием кризисный период, и семей, которые в отсутствии детей не видят какого-либо отклонения от нормы и сами воздерживаются от их появления на свет. Статистически значимых различий по указанным показателям между теми и другими группами не обнаруживается, что позволяет относить их к одной выборке, или общему типу семьи. Обе эти разновидности можно было бы назвать дуэтной семьей. Но такое их определение обязывает к более глубокому клиническому исследованию и анализу.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гедуева Л.А. Социокультурная адаптация российской молодежи к социальным рискам в современной России. - Краснодар, 2006.

2. О положении семей в Российской Федерации. Доклад Национального Совета по подготовке и проведению Международного года семьи в Российской Федерации. - М., 1994.

3. Орлов А.Б. Эволюция межличностных отношений в семье: основные подходы, ориентации и тенденции. Статья.

4. Тоффлер Э. Третья волна. (Интернет-ресурс http://www.follow.ru)

5. Чодороу Н. Воспроизводство материнства. Москва, РОССПЭН, 2006.

6. Hanson M., Lynch E. Family diversity: implications for policy and practice // Topics in early childhood special education, 1992, v.12(3), p.283-306.

[1] Семья, состоящая только из самых необходимых для ее образования членов – мужа и жены, может быть как бездетной, так и включать сколько угодно детей.