Институт компенсации морального вреда: вопросы теории и практики

С момента появления в законодательстве Казахстана института компенсации морального вреда судами уже рассмотрено довольно большое количество дел, связанных с компенсацией морального вреда, причиненного повреждением здоровья, распространением порочащих сведений и другими нарушениями. Учитывая относительную новизну этого правового института, подлежат рассмотрению ряд вопросов материального и процессуального права, связанных с компенсацией морального вреда.

Обязательство по компенсации морального вреда в общем случае возникает при наличии одновременно следующих условий:

1) Претерпевание морального вреда;

2) Неправомерное действие причините ля вреда;

3) Причинная связь между неправомерным действием и моральным вредом;

4) Вина причинителя вреда.

Первым условием является наличие морального вреда, то есть негативных изменений в психической сфере человека, вызванных физическими и нравственными страданиями.

Одной из важнейших специфических особенностей морального вреда является то, что сами негативные изменения происходят в сознании потерпевшего, и форма, в которой эти изменения выражаются вовне (если они вообще находят доступное внешнему восприятию выражение), имеет сильную зависимость от особенностей психики субъекта. Например, слезотечение является одной из наиболее распространенных реакций на причинение боли, состояние горя, но факт появления слез может явиться только косвенным доказательством причинения вреда, обильность же слезотечения трудно рекомендовать к принятию даже в качестве косвенного доказательства размера причиненного морального вреда[1]. Законодатель обоснованно устанавливает только неправомерные действия в качестве условия ответственности за причинение морального вреда. Должен действовать принцип "презумпции морального вреда", содержание которого можно сформулировать следующим образом:

"Любое физическое лицо, в отношении которого совершено неправомерное деяние (действие или бездействие), признается потерпевшим моральный вред, если совершивший деяние не докажет обратное". Это существенно упрощает позицию потерпевшего. В то же время совершивший деяние может опровергнуть эту презумпцию. Например, клеветник вправе ссылаться на неспособность потерпевшего осознавать позорящий характер распространяемых о нем сведений (допустим, вследствие слабоумия) и, доказав это обстоятельство, будет освобожден от ответственности за причинение морального вреда [2].

Специфика дел о клевете в аспекте возмещения морального вреда (так же, как и дел о защите чести и достоинства) заключается в том, что порочащий характер распространяемых сведений является обязательным элементом состава правонарушения, и в то же время именно порочащий характер сведений обязывает презюмировать наличие у потерпевшего морального вреда, причиненного их распространением.

Обзор практики судов показывает, что суды фактически применяют презумпцию морального вреда и, установив факт совершения неправомерного действия, предполагают моральный вред причиненным и далее рассматривают вопрос о размере компенсации в денежной форме. Этот подход представляется правильным [3].

В соответствии со ст. 47 ГПК, средствами доказывания в гражданском процессе являются: объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, письменные доказательства, вещественные доказательства, заключения экспертов. Объяснение истца о том, что он претерпел физические или нравственные страдания, является прямым доказательством факта причинения морального вреда. Причем, прямых доказательств противоположного ответчик представить не может. Показания свидетелей могут являться лишь косвенными доказательствами причинения морального вреда (например, свидетель видел, как потерпевший плакал, слышал, как потерпевший стонал и т.п.). Заключения экспертов также могут являться косвенными доказательствами причинения морального вреда.

Рассмотрим второе условие ответственности за причинение морального вреда - противоправность. Учитывая недостаточную юридическую грамотность населения, можно предположить, что во многих случаях правонарушитель избегает ответственности за причинение морального вреда только потому, что потерпевший не в состоянии квалифицировать происшедшее как правонарушение и не предъявляет соответствующий иск. Например, далеко не всегда пресекаются незаконные действия административных органов, связанные с отказом в предоставлении информации, которую, согласно закону, они обязаны предоставлять любому заинтересованному лицу.

Относительно видов действий, совершение которых порождает право потерпевшего на компенсацию морального вреда, следует указать, что необходимым признаком этих действий является нарушение ими неимущественных прав и благ гражданина. Поскольку такие права и блага не отчуждаемы и не передаваемы иным способом, они не могут являться предметом сделок, в связи с чем обязательства из причинения морального вреда в большинстве случаев возникают при отсутствии между сторонами гражданско-правовых договорных отношений. Между тем, возможны случаи, когда и при наличии таких отношений возникает право на компенсацию морального вреда - например, если в процессе исполнения авторского договора об издании произведения издатель нарушает личные неимущественные права автора (например, право автора на имя или на неприкосновенность произведения) [4].

Если неправомерное действие нарушает имущественные права гражданина, то, хотя бы такое действие и причинило моральный вред, право на его компенсацию возникает только в случаях, специально предусмотренных законом.

Третье условие ответственности за причинение морального вреда причинная связь между противоправным действием и моральным вредом. Совершенное неправомерное деяние должно быть главной причиной, с неизбежностью влекущей причинение морального вреда. Наличие причинной связи не всегда легко установить.

Ответственность за причинение морального вреда в общем случае возникает при наличии вины причинителя вреда - это четвертое условие. Вина, то есть психическое отношение причинителя вреда к своим противоправным действиям и их последствиям, может проявляться как в форме умысла, так и неосторожности. Под умыслом понимается предвидение вредных последствий противоправного поведения и желание (прямой умысел) или сознательное допущение их наступления (косвенный умысел) [5]. Следует заметить, что правильное определение вида умысла является существенным лишь для целей определения размера компенсации за причиненный моральный вред. Что касается неосторожности, она может выражаться в виде самонадеянности или небрежности. Различие между этими видами неосторожности заключается в том, что в случае самонадеянности правонарушитель предвидит возможные вредные последствия своего противоправного поведения, но легкомысленно рассчитывает на их предотвращение, в то время как в случае небрежности он не предвидит этих последствий, хотя должен и может их предвидеть. Несмотря на то, что гражданское законодательство не подразделяет неосторожность на ее виды, оно предусматривает наступление разных правовых последствий в зависимости от формы неосторожности - простой или грубой неосторожности.

Мнение истца о размере компенсации следует относить к числу "иных заслуживающих внимания обстоятельств". Каким образом суду следует учитывать это обстоятельство? Нет оснований не считать заявленный истцом размер косвенно подтверждающим глубину перенесенных им страданий, но суду при оценке мнения истца следует учитывать, что оно носит субъективный характер. Поэтому нет никаких препятствий для определения меньшего, по сравнению с заявленным истцом, размера компенсации. Но назначать его в большей сумме, чем заявил истец, суд не должен, в том числе и при предъявлении исков о взыскании символических сумм компенсации. Следует исходить из предположения о том, что, в силу специфики морального вреда и предназначения компенсации для сглаживания перенесенных потерпевшим страданий, требование символического размера компенсации свидетельствует (в подавляющем большинстве случаев) либо о незначительности перенесенных страданий, либо о нежелании истца в действительности защищать свои права путем взыскания компенсации морального вреда, что полностью соответствует принципу свободы лица в осуществлении и защите гражданских прав по своему усмотрению.

Отнюдь не во всех случаях человек, испытывающий страдания, приобретает право на компенсацию морального вреда. Приведем пример.

Истец Табынаев обратился в суд с иском к газете "Ак Жайык" и ее обозревателю К. о защите чести и достоинства и возмещении морального вреда, указав, что в городской газете "Ак Жайык" была напечатана публикация "Табынаевский" облсовпроф подрывается на своих же минах". Названием данной публикации задета его фамильная честь и достоинство, ибо в области нет частного, принадлежащего ему лично, профсоюза, а есть облсовпроф, который возглавляет он. Его предки - известные и уважаемые люди, и такой публикацией оскорблена и их честь. Никто из потомков его прапрадеда Табыная, как и действующий облсовпроф, никогда не подрывались на минах. Считает, что тем самым его фамильная честь и достоинство дискредитированы перед большой аудиторией читателей газеты, выходящей тиражом 13500 экземпляров, поэтому просил защитить его честь и достоинство, принести ему извинения и в возмещение морального вреда взыскать 270 тыс. тенге.

Решением суда, оставленным без изменения определением судебной коллегии облсуда, постановлено: обязать газету "Ак Жайык" принести извинения Табынаеву на страницах газеты за нанесенное оскорбление его чести и достоинства; взыскать в возмещение вреда с газеты "Ак Жайык" в пользу истца 100 тыс. тенге.

В протесте председателя Верховного Суда Республики Казахстан ставился вопрос об отмене состоявшихся судебных постановлений и принятии нового решения об отказе в удовлетворении иска.

Судебная коллегия протест удовлетворила по следующим основаниям.

Удовлетворяя иск, суд и последующие судебные инстанции исходили из того, что название профсоюза "Табынаевский" задевает честь и достоинство истца, поскольку профсоюз, возглавляемый им, не является чьим-либо частным образованием, а слова "подрывается на своих же минах" даны в газете без кавычек и читателями могли быть расценены в прямом, а не в переносном смысле, как утверждал ответчик.

Между тем, такие выводы судебных инстанций основаны лишь на предположениях. Суд не учел, что толкование заголовка статьи в отрыве от текста публикации, игнорируя ее смысл, с методической точки зрения недопустимо. Истец же само содержание публикации не оспаривал, ссылаясь на то, что именно заголовком статьи задета его фамильная честь и достоинство. Однако, как следует из заключения филологов, имеющегося в деле, словосочетание заголовка публикации носит переносный характер, а не буквальное значение. Кроме того, слово "Табынаевский" в заголовке взято в кавычки, что опять же свидетельствует не о буквальном, а о переносном понятии этого слова. Также из содержания статьи вовсе не следует буквальное понятие выражения "подрывается на своих же минах".

При таких обстоятельствах вывод суда о том, что названным заголовком публикации оскорблена честь и достоинство истца, несостоятельный.

Допрошенные в суде ответчики также поясняли, что в публикации ничего оскорбительного, задевающего честь и достоинство истца, нет. Это словосочетание использовано как метафора. Журналисты часто используют метафоры, образные сравнения, то есть профессиональную терминологию, как специалисты других профессий.

Неубедительны и выводы судебных инстанций о причинении истцу морального вреда. В постановлении Пленума Верховного Суда Республики Казахстан от 22 декабря 1995 года "О применении судами законодательства о возмещении морального вреда" под моральным вредом понимаются нравственные и физические страдания. В свою очередь, из материалов дела не усматривается, что словосочетанием в заголовке публикации истцу причинены страдания либо был нанесен ущерб его репутации.

При таких обстоятельствах правовых оснований для удовлетворения иска не имелось.

Учитывая, что по делу не требуется собирания или дополнительной проверки доказательств, обстоятельства дела установлены полно, коллегия приняла новое решение об отказе в иске [6].

Каждый, кто когда-либо сталкивался с необходимостью указать размер желаемой компенсации за причиненный моральный вред в исковом заявлении или просто назвать эту сумму в ходе предварительных переговоров с потенциальным ответчиком, знает, как не просто прийти к той ее величине, которая показалась бы относительно обоснованной хотя бы самому потерпевшему. Как правило, если задать подобный вопрос потерпевшему непосредственно после совершения правонарушения, можно услышать в ответ совершенно астрономическую сумму; по прошествии некоторого времени сумму значительно меньшую, хотя бывает и наоборот. Человеку свойственно переоценивать собственные страдания и недооценивать страдания другого, что неудивительно, так как пока еще не изобретен достаточно достоверный способ проникновения в глубины психики другого человека. Максимум того, что возможно - это поставить себя на место потерпевшего. Это даст возможность представить свои эмоции в подобной ситуации и поверить его объяснениям по поводу перенесенных страданий, но отнюдь не обосновать размер компенсации морального вреда. Если истцу будет задан вопрос: "Почему Вы настаиваете именно на таком размере компенсации?", напрасно ожидать обоснованного ответа. Наиболее вероятный ответ, который может быть получен: "Потому что считаю, что получение именно такой суммы компенсирует перенесенные мной страдания".

Проблема компенсации морального вреда, в особенности определение размера компенсации в денежной форме, вызывает в настоящее время большие затруднения.

Содержанием же иска является то действие, о совершении которого истец просит суд, то есть в данном случае:

1) признать право истца на компенсацию морального вреда в принципе;

2) определить денежный размер компенсации морального вреда;

3) взыскать с истца компенсацию в определенном судом размере.

Ответственность за причинение морального вреда имеет компенсационно-штрафной характер. Вряд ли есть необходимость доказывать, что оценка страданий в деньгах или иной материальной форме невозможна. Денежная компенсация за причинение морального вреда призвана вызвать положительные эмоции, которые могли бы максимально сгладить негативные изменения в психической сфере личности, обусловленные перенесенными страданиями. Размера компенсации морального вреда в денежной форме не существует до тех пор, пока суд его не определил. Именно поэтому у истца нет субъективного права требования компенсации морального вреда в заранее определенном размере, он может лишь требовать, чтобы суд определил этот размер и вынес решение о соответствующем взыскании с ответчика. Конечно, истец может указать в исковом заявлении желаемую сумму компенсации (что и происходит в большинстве случаев), но такая сумма является не более, чем мнением истца о размере компенсации, которое не имеет правового значения для суда. Возможна ситуация, при которой правонарушитель не оспаривает виновность и противоправность своего действия, не отрицает факта причинения морального вреда и согласен произвести его компенсацию, но считает невозможным произвести компенсацию до тех пор, пока ее размер не определен судом, так как до вынесения решения по делу у потерпевшего отсутствует право на определенный размер компенсации. В принципе, нельзя исключить возможность обращения потерпевшего к суду с заявлением об определении размера компенсации морального вреда. Суд обязан рассмотреть такое требование как обращение за защитой охраняемого законом интереса. Само право на определенный размер компенсации порождается судебным решением по этому вопросу [7].

В постановлении Пленума Верховного Суда Республики Казахстан N 10 от 22.12.95 г. содержится указание, имеющее нормативный характер, о том, что при определении размера возмещения морального вреда суды должны принимать во внимание как субъективную оценку потерпевшим тяжести причиненного ему нравственного вреда, так и объективные данные, свидетельствующие о степени его нравственных и физических страданий. Имел ли в виду законодатель разрешить отдельному суду, рассматривающему конкретное дело, руководствоваться только своим усмотрением при определения размера компенсации морального вреда, что пока и имеет место в судебной практике? По-видимому, нет, так как это привело бы к установлению совершенно различных размеров компенсации при сходных обстоятельствах дела, что, в принципе, противоречит целям правового регулирования. Законодатель оставил определение размера компенсации морального вреда на усмотрение суда, рассматривающего дело, с учетом принципов определения такого размера, которые должны быть установлены в разъяснениях Верховного Суда РК, так как требования законодателя о соблюдении принципов разумности и справедливости следует считать обращенными не только к конкретному судебному составу, но и к судебной системе в целом. Поэтому разработка таких принципов является одной из наиболее актуальных потребностей права. В юридической литературе высказывались различные предложения по этому вопросу, однако до настоящего времени отсутствует стройная концепция, которая могла бы быть воспринята судебными органами для установления единообразия правоприменительной практики. Необходим некий базис, отталкиваясь от которого суды могли бы далее выполнять требование учета критериев. Ведь в настоящее время и сам суд, даже сославшись в решении на учет всех предусмотренных законом критериев, не в состоянии вразумительно ответить на вопрос, почему он применил тот, а не иной порядок цифр, определяя размер компенсации морального вреда.

Из смысла гражданского законодательства вытекает, что к компенсации морального вреда может и должен применяться принцип более "низкого" уровня - принцип адекватности (соответствия). Действительно, если размер компенсации не может быть равен размеру вреда, то должен хотя бы соответствовать ему. Иными словами: за больший моральный вред - больший размер компенсации, и наоборот. Это естественно и с позиции компенсационно-штрафного характера ответственности за причинение морального вреда, только в данном случае штраф взыскивается в пользу потерпевшего и предназначается для сглаживания перенесенных страданий и переживаний.

Моральный вред возникает вследствие противоправного умаления благ и ущемления прав личности. В соответствии с Конституцией РК, человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства. Каковы бы ни были виды этих благ и прав, они охраняются различными отраслями права. Наиболее жесткой мерой ответственности, применяемой государством за совершение правонарушения, является уголовное наказание. Поэтому разумно предположить, что соотношение максимальных санкций норм уголовного кодекса наиболее объективно отражает общественную значимость охраняемых благ, и целесообразно использовать эти соотношения для определения размера возмещения презюмируемого морального вреда. При рассмотрении конкретного дела размер компенсации презюмируемого морального вреда может меняться как в большую, так и в меньшую сторону в зависимости от конкретных обстоятельств. Определенная таким образом денежная сумма составит размер компенсации действительного морального вреда. При этом величина размера компенсации действительного морального вреда не должна отклоняться от размера компенсации презюмируемого морального вреда в сторону увеличения более, чем на определенную величину. В сторону уменьшения это отклонение может составлять до 100 процентов, вплоть до полного отказа в компенсации морального вреда.

ЛИТЕРАТУРА

1. Тагаев А. Компенсация морального вреда. // Юрист, -2005, № 6 - С. 15 -20.

2. Нарижный С. Компенсация морального вреда при нарушении имущественных прав гражданина. // Юрист, -2007 № 10 - С. 8 -12.

3. Солтанбеков Е. Возмещение морального вреда // Зангер, -2003 № 12. - С. 6 -12.

4. Базарбаев Б. Некоторые вопросы применения гражданско–правовых норм об исковой давности и возмещении морального вреда // Зангер, -2005 № 3. - С. 16 -19.

5. Эрдлевский М. Критерии и метод оценки размера компенсации морального вреда // Государство и право. - 1997, № 3. - С. 16 -19.

6. Сулейменова Ж.А. Компенсация морального вреда. - Алматы, 1999. – 220 c.

7. Рыжаков С. Компенсация морального вреда. - Алматы., 2007. – 200 c.