К вопросу о методологических основаниях осмысления предмета экономики как науки

Как известно, в переводе с греческого слово «экономика» означает «искусство ведения домашнего хозяйства». Определяя смысл слова «экономика», дошедший до нас из глубины веков, надо отметить, что в древнем обществе не только возникал, но и увеличивался массив «домашних хозяйств», которые в то же время постоянно находились во все более углубляющихся связях между собой. Это означает, что определение древнего смысла слова «экономика» исторически конкретизировалось в тех параметрах, которые выражали существенные стороны «ведения многих домашних хозяйств» в их сочетании между собой. При этом типы «ведения домашних хозяйств» и их сочетания между собой несут в себе черты эпох, порождавших и развивавших их как исторических явлений. Появление в языке слова «экономика» означает, что в практической жизни древнегреческого общества уже была выделена из других сфера ведения домашнего хозяйства. Данное обстоятельство как исторический факт интересно тем, что оно может рассматриваться как модель формирования понятия «экономика». Первым планом при этом оказывается процесс выделения данной сферы общественной жизни. Выделение сферы «ведения домашнего хозяйства» предшествует появлению термина «экономика», а затем и понятия, которое эту сферу отражает, обозначает и закрепляет в общественном сознании. Моделью, характеризующей путь осознания, конкретизации и закрепления понимания данного явления и затем и формирования понятия (понятия экономики), можно считать и то, что определение выделяемой для понимания и рассмотрения сферы общественной жизни (сферы экономического) сопровождается с необходимостью вычленением ее характеристик. В такой модели важно то, что вычленяемые характеристики не имеют самостоятельного статуса, то есть они вместе и каждая из них в отдельности не могут выступать в качестве полного смысла того, что названо в Древней Греции «ведением домашнего хозяйства». Неудовлетворительным является рассмотрение экономических явлений с точки зрения лишь одной из многих характеристик данной сферы или групп этих характеристик в качестве основы или принципа. Неудовлетворительность заключается в том, что одна характеристика, или группа характеристик, взятая в качестве принципа рассмотрения экономических явлений, обусловливает искаженное представление о связях этих явлений между собой, а также обусловливает искаженное представление об их внутренней организации. Это происходит потому, что одна из характеристик рассматриваемого явления не воспроизводит логику его организации как особого объекта. Характеристика, принадлежащая целому, всегда не равна целому. Если же данное неравенство произвольно заменяется равенством, то это обусловливает появление искаженного представления о рассматриваемом явлении. Поясним сказанное примером рассмотрения соотношения, с одной стороны, экономики как некоего условного целого, а с другой стороны, скажем, такой принадлежащей экономике характеристике как наличие наемного труда. Понятно, что тезис, отождествляющий экономику с наемным трудом, будет не соответствующим понятию экономики. Хотя наемный труд является характеристикой, принадлежащей современной экономике. Данную мысль мы подчеркиваем не случайно. В нашем рассмотрении она представлена частным примером, в котором обнаруживается частное искажение того, что относится к сфере экономического и того, что понимается при этом под ним как целым, обладающим своей сущностью и своими атрибутами. Однако частный характер такого подхода, построенного на замене статуса целого одной или несколькими его характеристиками, превращается в общий принцип анализа феномена экономического, применяемого в специальных исследованиях по проблемам экономики. Замена статуса целого его частью приводит к существенным искажениям итогового понимания феномена экономического. Избежать такого рода искажения можно лишь тогда, когда будет сознательно учитываться необходимость рассматриваться экономику, как хотя и особую сферу жизни общества, имеющую свои атрибуты, но не обладающую собственной самостоятельностью и целостностью. В данном случае мы подчеркиваем, что условное представление о сфере экономического анализа как целостности является некоей абстракцией, к которой мы обращаемся для того, что показать, что в ее внутренней организации как особой форме знания присутствует субординация основного и атрибутивного. На самом деле, внутренняя организация экономического знания, хотя и имеет собственную логику, все же не является сама для себя основанием. Поэтому характеристика ее целостности имеет условный характер. Реальной целостностью по отношению к сфере экономического обладает социальность как особая система, так как по отношению к экономическому именно она выступает генетическим основанием. Учет социальной обусловленности в этом плане является генеральной линией рассмотрения логики развития экономических явлений. Ориентация на учет социальной обусловленности должна быть основной и для создания стратегических программ экономического развития. Поясним сказанное. В 90-е годы ХХ века в ситуации кризисных явлений на территории СНГ чрезвычайно выросла необходимость социально-экономического анализа ситуации и выработки рекомендаций для выхода из кризиса. В этот период знаменательным явлением оказалась позиция некоторых экономистов, которые, вместо того, чтобы провести анализ общественного состояния, и в ключе открытых в этом анализе проблем разработать экономические рекомендации, говорили, что могут разработать такие рекомендации (читай: программы экономического развития), которые закажут. Эта позиция говорила о разрыве экономического от социального, воплощенного позиции и в словах известного в тот период экономиста и политического деятеля – Явлинского. В противоположность этой позиции надо подчеркнуть необходимость первостепенного осмысления связи общественного целого с экономическим, то есть с тем, что выражено функциональным содержанием существования социального. Значимость такого подхода особенно важна в условиях, когда происходит «гипер»- акцентировка функционального, что характерно для современной жизни общества.

Обращение к подходу, требующему строго соотносить атрибутивное и сущностное в сфере экономического знания, позволит обеспечить более адекватное воспроизведение логики экономического процесса, а также его зависимости от логики развития общества как особой целостности. Такой ориентир предполагает необходимость выяснения оснований рассматриваемой сферы общественной жизни как таковой. Вне общественной жизни рассматриваемая сфера (в данном случае – экономика) не могла бы и вовсе возникнуть и обрести какие-либо собственные характеристики. В современном научном познании экономика представлена специфическим проблемным полем уже с точки зрения определения ее как особой сферы знания, выражающего функциональные реалии общественной жизни. Достоверность экономического знания в полной мере зависит от того, насколько это знание адекватно выражает исследуемую сферу реальности и ее связь с социальным целым. В этом плане рассмотрение предмета экономики как науки также связано с наличием или выработкой целостного воспроизведения ее области исследования в контексте социального процесса.

В противоположении такой позиции выступают взгляды тех исследователей экономического процесса, которые трактуют экономический процесс с точки зрения тех или иных его характеристик. При этом, можно дифференцировать позиции исследователей в зависимости от того, какие именно характеристики выделены в качестве основных, служащих основанием для «уточнения» предмета экономики. Интерес к проблеме уточнения предмета экономики сам по себе является положительным явлением в экономической науке. В этом плане не вызывает сомнения точка зрения Лайонелла Роббинса, согласно которой «исследование центральных теоретических проблем гораздо быстрее продвигается там, где ставятся и решаются вопросы о предмете науки». (1. Lionel Robbins. The Subject-Matter of Economics. In: L. Robbins. An Essay on the Nature and Significance of Economic Science. // Цит. По: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. - М.: Начала-пресс, 1993, т. 1, Вып. 1, с. 10). Отмечаемый Л. Роббинсом положительный, «убыстряющий» эффект рассмотрения предмета науки для ее развития объясняется тем, что, ставя вопрос о предмете своей науки, ученый с необходимостью возвращается к вопросам, касающимся ее оснований. В обращении к осмыслению соотношения того, что является принадлежащим или не принадлежащим к предмету данной науки и почему, актуализируется большой круг базовых для данной науки вопросов. Ответы на них существенно влияют на подходы к исследованию любых ее проблем, способы их решения, а также влияют на качественное преобразование всего проблемного поля науки. В полной мере это касается и экономики как науки.

Определение экономического как центрального содержания предмета экономики как науки, хотя и является необходимым, но само по себе оно не определяет перспективы экономических исследований. Определение экономического может осуществляться различным образом: через описание относящихся к нему явлений, а также через вскрытие способов формирования этих явлений в контексте того или иного исторического процесса. В первом случае, определение экономического будет объемным и абстрактным. Объемность возникнет как следствие необходимости включения в него подробного описания множества характеристик большого количества экономических явлений. Такое описание будет способствовать уходу исследования, говоря словами Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, «в дурную бесконечность». Описательный подход ориентирует на получение массивов данных по исследуемой проблеме, в которых через собственно описание не вскрывается «код» их связи. Это означает, что исследователь вынужден при таком подходе привносить «код» связи полученных данных, опираясь на собственные представления, полученные тем или иным способом. Данная ситуация обусловливает произвольность предполагаемых искомых выводов, их предположительный характер, расходящийся по статусу с понятием и требованиями достоверности научного знания. В рамки предмета исследования произвольность не включается, но она всякий раз присутствует, когда экономический процесс выражен через определенные массивы его описаний. Абстрактность определения экономического процесса при описательном подходе связана не только с его произвольностью. Всякое описание, имея произвольное основание, не может не быть формой подмены искомой сущности исследуемого объекта (или сферы) тем, что является систематизацией содержания имеющихся у автора исследования представлений. Под систематизацией содержания подразумевается систематизация по тем или иным критериям уже известных или вновь открытых характеристик исследуемого явления. В этом пункте и проявляется, как правило, подмена сущностного атрибутивным, и в этом смысле здесь проявляется подмена собственного образа изучаемого явления группами его описательных характеристик. Подмена такого рода всегда оказывается закамуфлированной. Это выглядит следующим образом. Автор, занимающийся исследованием сущности экономического, берет один из важных признаков или характеристик экономического и возводит его (их) в статус основания системы экономического как целостного. На этой почве возникает особая система взглядов, имеющая свою собственную внутреннюю логику. Однако эта внутренняя логика оказывается не связанной с логикой общественно-обусловленного существования экономического как функционального. Создание систем экономических взглядов, построенных на различных, произвольно выделенных, отдельных характеристиках экономических явлений, является недопустимой абстракцией, приводящей к появлению столь же произвольных, а потому не соответствующих действительной сути экономического, его трактовок.

Аналогично: признание экономического как самостоятельно существующего целого также является недопустимой абстракцией. Попытки представить экономический процесс как самостоятельный феномен ведут к появлению различных вариантов абстрактной трактовки предмета экономики. Анализируя этот вопрос, Л. Роббинс выделяет ряд возможных оснований. В их числе, во-первых, изучение причин материального благосостояния, на которые указывают А. Маршалл, Э. Кэннон, В. Парето, Дж. Б. Кларк. Во-вторых, изучение форм человеческого поведения, когда необходимо распорядиться редкими ресурсами. Эта позиция является положительно предпочтительной для Л. Роббинса. По его мнению, сфера распоряжения редкими ресурсами и есть основание для определения предмета экономической науки. Это основание, как отмечает Л. Роббинс, включает в себя и все возможные причины материального благосостояния. Л. Роббинс исходит из тезиса, что всякая деятельность имеет единственную цель – максимизацию удовлетворения, «полезности». Последний его тезис нуждается в дополнительном рассмотрении, которое мы осуществим чуть ниже. Сейчас же продолжим знакомство с классификацией, которую Л. Роббинс предлагает в качестве иллюстрации возможностей, открывающихся для экономической науки, благодаря анализу оснований формулирования ее предмета. Обращаемся в этом плане к третьему пункту его классификации. Третьим пунктом своего рассмотрения Л. Роббинс указывает выделение в качестве объекта изучения типа социального поведения, обусловленного институтами индивидуалистической рыночной экономики, на которые ссылается А. Амонн.

Для сокращения объема иллюстративного анализа, обозначим наши соображения сразу по всем выделенным пунктам классификации Л. Роббинса. Все названные моменты классификации, даваемой Л. Роббинсом, того, что характеризует основополагающим образом предмет экономики, представляют собой важные стороны отношений людей. В то же время, их нельзя сводить, на наш взгляд, во-первых, к поведенческому плану. Поведение в собственном смысле представляет собой внешнюю форму проявления отношения человека к чему-либо. При этом, она может совпадать по способу выражения сути с самим отношением, либо не совпадать или быть даже совершенно ей противоположной. Иначе говоря, поведение не может рассматриваться в качестве основы анализа каких-либо явлений, касающихся как жизни отдельных людей, так и жизни всего общества. Категорией, которая бы соответствовала в большей степени исследовательским задачам и позволяла бы определять реальное отношение людей к событиям их жизни, с точки зрения экономических параметров, является категория деятельности в ее продуктивном и функциональном «измерениях». Представленная Л. Роббинсом классификация оснований рассмотрения экономического содержит обращение к деятельности. Однако ее понимание опять-таки вызывает возражение. Оно заключается в том, деятельность в позиции Л. Роббинса сводится лишь к средству или аспекту удовлетворения потребностей как воплощенных «полезностей». Это во-вторых. В-третьих, принцип материального благосостояния, также выделяемый Л. Роббинсом как критерий (со ссылкой на других авторов), не может рассматриваться в качестве основания экономической науки, так как сфера благосостояния – это сфера результата деятельности и материальных отношений в обществе. Сфера деятельности, сведенная к пониманию ее как сферы результатов, не может быть предметом развивающейся науки, имеющей историческую перспективу. Всякая наука может существовать только как форма исследования саморазвивающейся реальности. В то же время, изменение материального благосостояния не является основополагающим процессом. То есть материальное благосостояние - не самообусловливающаяся реальность. Он сам имеет (или не имеет) место, благодаря тому, что его обусловливает. Таким основанием выступает материальная деятельность людей. Разрыв связи итогов и оснований, то есть связи между деятельностью и благосостоянием как ее возможным результатом, свидетельствует о наличии в исследовании недозволительной процедуры, нарушающей логику рассмотрения связи причин и следствий. На основе таких действий исследование с необходимостью уходит от возможности более адекватно воспроизводить изучаемую область. Данный разрыв имеет место всякий раз, когда осуществляется попытка рассмотреть фактор благосостояния как основания экономического исследования. Всякое основание должно содержать в себе как минимум потенциал объяснения всего круга возникающих явлений. В данном случае, речь идет о потенциале объяснения из фактора благосостояния, взятого в качестве основания экономических явлений, всего круга экономических проблем. Однако фактор благосостояния таким объяснительным потенциалом не отличается. Напротив, фактор благосостояния всегда обусловлен чем-либо, то есть не является самообусловливающимся началом, как мы отметили выше, то есть не является субстанцией.

В-четвертых, в числе нарушающих логику исследования процедур, или шире: подходов, - находится тезис о необходимости рассмотрения в экономическом исследовании действий человека, полностью изолированного от общества. Этот тезис в рассматриваемой концепции носит исходный характер, то есть он служит принципом проведения экономического исследования. Этот подход присутствует у Кэннона, а также у сторонников понимания экономической теории как абстрактной науки, предметом которой является рациональный выбор, не связанный с определенной сферой деятельности, - Г. Беккера и др. Смысл этой позиции заключается в полном отвлечении от каких-либо значимых содержательных аспектов, характеризующих ту или иную человеческую деятельность. Вместо них предлагается рассматривать соотношения полезности различных факторов, объектов, услуг и т. д., служащего критерием предпочтительного выбора одних или, наоборот, других экономических явлений. Такая позиция, выделяющая фактор полезности в его абстрактном виде, может служить основой безотносительного анализа возникших ситуаций и соответствующего ему вывода. По мнению Г. Беккера, экономический анализ и должен иметь такие характеристики – характеристики нейтральности по отношению к интересам участников экономического процесса. На наш взгляд, работа ученого с абстрактным объектом имеет смысл, но этот смысл может иметь лишь точечный, ситуативный характер. Рассмотрение абстрактного объекта является положительным и имеющим смысл лишь в контексте некоего целого, которое и должно иметь статус собственного предмета развивающейся науки как социального явления. Отдельные явления экономической жизни общества могут и должны быть объектами рассмотрения экономики как науки, но они не могут выступать в статусе ее основания. В нашем рассмотрении речь идет, например, о рациональном выборе, о материальном благосостоянии, о распоряжении редкими ресурсами, о максимизации удовлетворения потребностей и т. п., то есть о позициях, определяющих то, чем должна заниматься экономика. В качестве отдельных объектов эти позиции могут и должны рассматриваться экономикой. Однако ни одна из них не может претендовать на статус предмета экономики в его полноте. Такое утверждение основывается на том, что каждая из названных позиций не выступает основой всех других названных и неназванных, но возникающих в поле экономического процесса. Особый смысл нашего акцента на необходимости целостного подхода в исследовании экономических процессов состоит в том, что именно этот подход ориентирует на определение направлений развития экономики не ситуативного характера, а характера перспективного, то есть выражающих направленность самого общественного развития. Экономическое не может рассматриваться как замкнутая на себя сфера знания, диктующая социальной системе свои требования. Подчиненность экономике социальных процессов нельзя отождествлять с их закономерностями материального характера, так как феномены экономического возникают на основе определенной ступени материального развития общества, но не равны последним.

В специальных исследованиях, посвященных анализу оснований самой экономической науки, присутствуют прообразы целостного подхода. Так, например, Г. С. Беккер в работе «Экономический анализ и человеческое поведение» писал, что «человеческое поведение не следует разбивать на какие-то отдельные отсеки, в одном из которых оно носит максимизирующий характер, а в другом – нет, в одном мотивируется стабильными предпочтениями, в другом – неустойчивыми, в одном приводит к накоплению оптимального объема информации, в другом не приводит. Можно скорее полагать, что все человеческое поведение характеризуется тем, что участники максимизируют полезность при стабильном выборе предпочтений и накапливают оптимальные объемы информации и других ресурсов на множестве разнообразных рынков. Если мои рассуждения верны, то экономический подход дает целостную схему для понимания человеческого поведения, к выработке которой издавна … стремились и Бентам, и Маркс и многие другие» (Gary S. Becker. Economic Analysis and Human Behavioral Sciences. Norwood (N. Y.): Ablex Pabl. Corp., 1987, v. p. 3-17// Цит. по: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. - М.: Начала-пресс, 1993, т. 1, Вып. 1, с. 38).

В данной позиции Г. Беккер вводит понятие «целостной схемы». Она может рассматриваться как некая матрица. Однако выработка схемы экономического анализа, включающего в качестве основы стереотипные, повторяющиеся, стандартные моменты поведения людей, основанного на выборе, ни в коей мере не выражает специфику целостного подхода. Целостный подход предполагает в исследовании общественного развития, во-первых, выявление места экономических отношений в рамках социальных. Это необходимо постольку, поскольку стереотипы экономических отношений, хотя и все более распространяются на все сферы жизни людей в обществе, все же не являются универсальными.

Во-вторых, целостный подход предполагает рассмотрение социальной жизни людей не только как процедуры выбора более или менее рационального. Понимание человеческой жизни как осуществляемого выбора является абстрактным, и в этой мере бессодержательным.

В третьих, целостный подход предполагает установление связи и зависимости экономического и материального. При этом материальное не должно быть сведено к вещественному, закрепляющему в себе функцию полезности. Человеческое существование знаменует собой наличие и того, что прямую функцию полезности не несет, но в то же время оказывается наиболее значимым и определяющим его. Эти измерения характеризуются как сферы Разума, Нравственности, Красоты и т. п. Они формируются в обществе, и они же вносят свои определения и коррективы в жизнь новых поколений людей. Отношения полезности универсализируются лишь в условиях разделения деятельности, приводящей к феномену отчуждения человека от его собственной сущности. В этом плане универсализация экономических отношений выступает выражением этого процесса в жизни общества. На фоне такого процесса логичным выглядит тезис Р. Л. Хайлбронера, который провозглашает экономическую теорию универсальной наукой и царицей социальных наук (См.: Robert L. Heilbroner. Economics as Universal Science//Social Research, Summer 1991, 58, No. 2, p. 457-474//Цит. по: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. - М.: Начала-пресс, 1993, т. 1, Вып. 1, с. 41). Понятно, что такой пафос в отношении статуса экономики как универсальной науки, как царицы наук ни в коей мере не соответствует ее действительному положению. Однако появление такой пафосной позиции также не является случайным. Она обусловлена все большим распространением функционально-технологического как принципа организации жизни человеческого сообщества. Негативность этого осмыслена многими авторами и фигурирует в виде тезиса об угрозе гибели культуры (Шпенглер, Тойнби и др.).

В четвертых, целостный подход реализуется лишь тогда, когда при рассмотрении объекта, находящегося в каком-либо, свойственном ему процессе, конкретизируется не только его связь с собственными основаниями, но и выявляется логика процесса, в котором он находится.

Целостный подход предполагает определение экономического через раскрытие способа его формирования, то есть через воспроизведение существенных, необходимых, объективных и повторяющихся связей, характеризующих сферу материальной деятельности людей общества, находящегося на определенной ступени развития. К этой сфере относятся справедливо выделяемые К. Марксом отношения людей в процессе производства, потребления, распределения, обмена и отношения собственности. Именно эта группа отношений в их единстве, возникающих между людьми в процессе их материальной деятельности, по мысли К. Маркса, является предметом экономики как науки. Учитывая же, что эти отношения конкретизируются их отношениями, возникающими на почве владения или не владения средствами производства, они становятся предметом не просто экономики, а становятся предметом политической экономии. Свою основную работу «Капитал» К. Маркс посвящает критике политической экономии. Содержательность рассмотрения экономических проблем в его работе обусловлена тем, что в ней постоянно проявляется присутствующая ориентация на выявление способа формирования того, что подвергается исследованию: будь то природа стоимости, расчет заработной платы, специфика периода первоначального накопления, логика процесса воспроизводства и т. д. Такая ориентация характеризует рассмотрение экономического процесса не как самостоятельной реальности, а как определенного состояния общества. Именно оно присутствует как образ исходной целостности, которой и принадлежат различные состояния, относящиеся к сфере экономики.

Все названные пункты являются пунктами отличия целостного подхода к исследуемому объекту (экономическому или иному) от подхода матричного, подхода к исследованию поведения людей по заданной схеме. Схематизм, предлагаемый Г. Беккером, как положительный вариант понимания и реализации потенциала экономического анализа и экономического знания, означает его «негласное» согласие с тем, что сфера экономического исследования есть сфера манипулятивная. В ней хорошо работают уже выявленные варианты манипуляций, то есть уже выявленные схемы, постоянно повторяющихся зависимостей внутри обменных процедур. Для практической экономики это существенный «плюс». Однако по отношению к экономической науке такое положение не является перспективным. Поясним этот тезис. В науке уровень манипулятивного знания – это уровень эмпирический. Он является необходимым, но недостаточным для зрелой науки, которая не потеряла свою историческую перспективу. Зрелая наука отличается наличием и реализацией теоретического уровня исследования. Под теоретическим уровнем подразумевают реализацию той или иной наукой возможностей исследования, доходящих до вскрытия закономерностей исследуемой области. Закономерности исследуемой области ни в коей мере не сводимы к наборам повторяющихся схем действий, процедур, совершаемых людьми в тех или иных стандартных или нестандартных ситуациях. Учитывая, что экономическое как таковое в жизни общества не является самостоятельным, вопрос о вскрытии закономерностей экономической наукой не может быть отделен от необходимости рассмотрения общества как целостной социальной системы, в которой появляется и функционирует феномен экономического. Но это означает, что экономика должна выйти за пределы экономического как такового, если она ориентирована на вскрытие закономерностей. Она должна «взглянуть» на экономическое в контексте социального. В противном случае, она вынуждена будет остаться на эмпирическом уровне, и предметом ее рассмотрения могут быть лишь повторяющиеся схемы манипулятивного поведения людей в том или ином статистическом масштабе. Речь идет о необходимости уточнения предмета экономики как науки. Данная коллизия с предметом экономики показывает, что ее самоопределение как науки продолжает оставаться проблемой.