|
О необходимости совершенствования законодательства Республики Казахстан о водно-болотных угодьях
К содержанию номера журнала: Вестник КАСУ №6 - 2011
Автор: Гаврилова Ю.А.
В настоящее время наиболее
уязвимыми экосистемами нашей планеты, находящимися под наибольшей угрозой разрушения,
являются водно-болотные угодья (далее ВБУ). «Это происходит главным образом в
связи с ведущимся осушением, преобразованием, загрязнением и переэксплуатацией
их ресурсов. Водно-болотные угодья подвергаются интенсивному хозяйственному
использованию (забор воды для орошения, бытовых и технических нужд, добыча
торфа, биологических ресурсов). Реки и озера подвержены массированному
загрязнению промышленными и сельскохозяйственными стоками.
Несмотря на то, что наша
страна находится в аридной части Евразии, существенную часть природных
экосистем представляют комплексы ВБУ, начиная от Каспийского моря и крупных
озерных систем и заканчивая тысячами пресных и соленых озер, разбросанных на
обширных степных равнинах. На казахстанской части водно-болотных угодий
Евразийского континента сходятся два мировых пролетных пути — это
Центрально-Азиатско-Индийский и Сибирско-Восточно-Африканский. Казахстан
является международной гаванью на путях пролета мигрирующих птиц.
Водно-болотные угодья Казахстана являются местом гнездования и кормления птиц
из стран Западной Европы, Юго-Восточной Азии, Африки и Арктического побережья.
В Казахстане отмечена самая многочисленная популяция водоплавающих птиц в Азии,
более 130 видов. Каждые полгода более 50 миллионов птиц мигрируют через
Казахстан. Из них 20 процентов гнездятся на территории Казахстана» [1, с. 3].
Одним из главных правовых
инструментов, направленных на защиту и охрану БВУ, является Рамсарская
конвенция о водно-болотных угодьях, имеющих международное значение, главным
образом как место массового воспроизводства и сезонных миграций водоплавающих
птиц (1971 г.). На сегодняшний день более 150 государств присоединились к
данной конвенции, среди которых и Республика Казахстан, ратифицировавшая этот
международный документ.
Прежде чем анализировать
законодательство РК о водно-болотных угодьях, считаем необходимым определить
данное понятие и значение водно-болотных угодий как объектов природоохранных
отношений. В статье 1 Рамсарской конвенции рассматриваемая дефиниция
определяется как «районы болот, фенов, торфяных угодий или водоемов –
естественных или искусственных, постоянных или временных, стоячих или
проточных, пресных, солоноватых или соленых, включая морские акватории, глубина
которых при отливе не превышает шести метров». Как видим, к водно-болотным
угодьям относится достаточно широкий круг водоемов, определить и отличить
которые друг от друга довольно сложно. Не представляется это возможным и при
анализе Водного кодекса Республики Казахстан (далее ВК РК), являющегося головным
природоресурсным актом в области охраны и использования вод. В статье 1 ВК РК
национальный законодатель аналогично Конвенции закрепил понятие «водно-болотные
угодья», не разъясняя при этом дефиниции «болота», «фены», «торфяные угодья» и
т.д.
Обратим также внимание на то,
что международный, а вслед за ним и национальный законодатели включают в определение
понятия «водно-болотные угодья» лишь перечень тех водотоков, которые могут быть
отнесены к таковым, не указывая при этом то, что они способствуют сохранению
биоразнообразия, выполняют иные функции и должны подлежать особой правовой
охране. Благодаря ВБУ, осуществляется комплексное взаимодействие таких главных
компонентов, как почва, воды, животный и растительный мир.
«В числе важнейших
экологических функций водно-болотных угодий можно назвать следующие: они
накапливают и хранят пресную воду; регулируют поверхностный и подземный сток;
поддерживают уровень грунтовых вод; очищают воды, удерживают загрязняющие
вещества; возвращают в атмосферу кислород; изымают из атмосферы и накапливают
углерод; стабилизируют климатические условия, особенно осадки и температуру;
сдерживают эрозию, стабилизируют положение берегов; поддерживают биологическое
разнообразие; служат местообитаниями многих видов растений и животных, в том
числе, редких и хозяйственно важных. Значение водно-болотных угодий для людей в
значительной мере проистекает из их экологической роли. Человек во многом
зависит от состояния этих угодий, потому что они служат основным источником
питьевой и технически чистой воды; поддерживая уровень грунтовых вод, во многом
определяют продуктивность сельскохозяйственных угодий; служат базой некоторых
видов животноводства (птицеводство, пушное звероводство, сенокосы);
обеспечивают хозяйства топливом, строительными материалами, удобрениями
(древесина, тростник, торф); играют роль сырьевой базы различных промыслов
(рыбный промысел, охота, сбор ягод); представляют большие возможности для
туризма, рекреационного использования» [2].
Таким образом, представляется
совершенно обоснованным вывод о том, что широкий перечень функционального назначения
и разнообразие ВБУ требуют их градации, в соответствии с назначением на уровне
норм головного водного законодательного акта, а также определение понятий и
правового статуса тех категорий ВБУ, которые должны найти место в водном
законодательстве. Предлагаем законодателю учесть, что ВБУ могут быть подразделены,
в зависимости от географического местоположения, на морские, устьевые, озерные,
речные, болотные; в соответствии со способом создания - на естественные и
искусственные; в зависимости от правового уровня регламентации – международного,
национального или местного значения; в зависимости от эколого-правового статуса
– относящиеся к ООПТ либо не относящиеся к таковым. По типу питания они
подразделяются на верховые (осадковые), низовые (из грунта) и переходные; по
макрорельефу - долинные, пойменные, склоновые, водораздельные; по микрорельефу
- бугристые, плоские, выпуклые. Можно продолжить перечень видов водно-болотных
угодий, главное – необходимо учесть, что их разнообразие опосредует и
одновременно усложняет содержание правового регулирования охраны и
использования водно-болотных угодий, наполняя это законодательство нормами
земельного, горного, фаунистического права. Так, например, являясь разновидностью
поверхностных водоемов, болота связаны и с подземными водами. Они могут возникать
как в зонах выхода подземных вод, так и на лесных порубках, что определяет их
принадлежность к различным категориям земель: либо к землям водного, либо - лесного
фондов.
Практической стороной такого
сложного «переплетения» норм о ВБУ является то, что водопользователь при
получении права пользования ВБУ, находящихся на землях лесного фонда, для
добычи торфа должен согласовать получение разрешительного документа с органами управления
земельным, водным, лесным фондом, а также с органами по управлению недрами. В
контексте этого примера уместно вспомнить предложение советских, в частности,
белорусских юристов, о выделении самостоятельной категории земель торфяного
фонда. До сих пор это предложение ни в РК, ни в РФ, ни в Республике Беларусь не
реализовано, в отличие от Швеции, где действует Закон о залежах торфа.
Немаловажное значение для
сохранения ВБУ имеет механизм государственного управления, функциональную
основу которого обеспечивают ряд законодательных и подзаконных актов,
принимаемых различными государственными органами, которые также нуждаются в
пересмотре. Многофункциональный характер ВБУ определяет неизбежность сложной
структуры государственных органов управления этими территориями. В систему
таковых органов в РК входят Министерство сельского хозяйства, Министерство
охраны окружающей среды, Министерство финансов, Министерство образования и
науки, Министерство транспорта и коммуникаций, Агентство по управлению
земельными ресурсами и т.д. «Полномочия различных ведомств в водном секторе
распределяются таким образом, что они часто дублируются и дополняют друг друга.
В результате этого резко снижена полнота ответственности того или иного
ведомства за принятие решений в водном секторе, затягивается осуществление
конкретных действий или они вообще не предпринимаются. Ведомственные интересы
не способствуют выбору оптимального решения и совместному разрешения проблем,
ограничивают обмен информацией и ведут к межведомственной напряженности» [3, с.
89].
Вышеуказанные положения
приводят к выводу о том, что принимать какие-либо правовые и конкретно
организационные решения органами государственной власти в отношении ВБУ нужно
согласованно. Другими словами, в основу деятельности органов государственного
управления должен быть положен принцип тесной координации деятельности органов
государственного управления ВБУ. При этом, деятельность последних должна быть
открытой для общественности, тесно взаимосвязанной с общественными
экологическими организациями, объединениями, союзами.
В этой связи, актуальность
приобретает вопрос об открытости и прозрачности государственной власти,
отражением которых является подотчетность властных структур перед
общественностью, участие граждан в демократическом процессе, совместное
принятие решений. Исследуя информационные права граждан как элемент
«прозрачности» государственного управления, казахстанский юрист Ибрагимов А.Т.
в одной из своих статей приводит пример обеспечения прозрачности деятельности
органов государственной исполнительной власти в США: «в Америке были приняты
законы о проведении открытых заседаний федеральных и местных исполнительных
органов, которые получили название «sunshine laws».
В 1976 году Конгресс США
принял закон «Government in the Sunshine Act» («Правительство в законе
солнечного света»), в соответствии с требованиями которого заседания
федеральных исполнительных органов (агентств) должны проводиться на открытой
основе и быть доступными для общества. Закон определяет «заседание» как собрание,
на котором присутствует кворум для ведения дел – т.е. установленное минимальное
число должностных лиц, необходимое для совершения официальных действий от имени
агентства. В соответствии с общими формулировками этого закона, официальные
лица не имеют права «совместно рассматривать дела агентства или принимать по
ним решения в любой форме, кроме как на открытых заседаниях» и, далее, «любая
часть каждого заседания агентства должна проводиться открыто для наблюдения со
стороны общественности» [4, с. 30].
Думается, что зарубежный опыт
США должен быть учтен национальным законодателем в части усиления открытости
деятельности органов государственного управления при принятии решений как в
области регулирования отношений в сфере ВБУ, так и в целом – в области охраны окружающей
среды. Причем, в пределах своих полномочий, органы государственной власти
должны информировать население о состоянии ВБУ и планируемой на ней деятельности,
еще до принятия решения о реализации деятельности на ВБУ.
Анализируя главные функции
государственного управления в сфере ВБУ, водный законодатель должен акцентировать
также внимание на том, что планирование деятельности, связанной с охраной и
использованием ВБУ, должно основываться на бассейновом принципе, суть которого
заключается в проведении каких-либо природоохранных мероприятий на всей территории
водосборного бассейна, так как ВБУ получают значительную часть веществ и энергии
со всей площади водосбора. В данном контексте уместно предложить законодателю
разработать специальную Методику планирования управлением водно-болотными
угодьями. В настоящее время действуют Правила разработки плана управления
природоохранной организацией, утвержденные Приказом и.о. Председателя Комитета
лесного и охотничьего хозяйства Министерства сельского хозяйства РК от 13 июля
2007 года. Причем, еще «с 2006 года проектом по сохранению водно-болотных
угодий были подготовлены План управления Коргалжынским заповедником на
2007-2011 гг., а также методика разработки Планов управления для ООПТ Казахстана
с применением опыта зарубежных стран (Германия, Индия, Китай, Словакия, США,
Россия и ЮАР)… Однако, несмотря на успешность Планов управления ООПТ, во многих
странах, да и в Казахстане существуют проблемы с разработкой плана и
финансированием мероприятий, которые были включены в План» [5].
Следует также заметить и то,
что Правила, разработанные в соответствии с Законом РК «Об особо охраняемых природных
территориях», распространяют свое действие на те ВБУ, которым присвоен статус
ООПТ. Напомним, что в Казахстане из 7 ВБУ, включенных в Список водно-болотных
угодий, два БВУ – Койбагар-Тюнтюгурская и Кулыколь-Талдыкольская системы озер в
Костанайской области – не имеют статуса ООПТ. Соответственно, на последние
территории не будут распространяться положения указанного выше подзаконного
ведомственного акта, что является упущением со стороны законодателя.
В связи с этим, чрезвычайно
важным представляется соображение о том, что существует необходимость
разработки и принятия специального законодательного акта «Об охране и
использовании водно-болотных угодий», где в общих положениях можно было бы
четко определиться с понятием и видами водно-болотных угодий, расположенных на
территории Республики Казахстан, закрепить нормы, касающиеся соотношения
водного, земельного, горного, лесного и международного законодательства с
нормами об охране и использовании ВБУ.
По аналогии с Экологическим
кодексом Республики Казахстан, закрепляющим в статье 5 принципы экологического
законодательства, в будущий законодательный акт о ВБУ можно включить принципы законодательства
об охране и использовании таковых территорий. В целом, «принципы имеют
концептуальное значение в определении приоритетов, направлений развития
конкретных отраслей права, а также в понимании тенденций и сущности правовых
процессов» [6, с. 9]. Эти принципы должны обеспечить системность регулирования
отношений в сфере охраны и использования ВБУ, т.е. все нормы и институты, касающиеся
законодательства, государственного управления, права собственности и
пользования, экономического механизма, ответственности за нарушение законодательства
о водно-болотных угодьях и т.д. должны комплексно, логически и структурно
взаимосвязано регламентировать указанную область правоотношений.
Попытаемся выделить еще ряд
принципов законодательства, конкретизирующих наше представление о нормах, подлежащих
включению в будущий законодательный акт о водно-болотных угодьях. Во главу угла
должен быть положен принцип обеспечения устойчивого использования ВБУ. Как
известно, принцип устойчивого развития является концептуально основополагающим
началом не только национального, но и международного экологического права.
Среди Целей развития тысячелетия ООН седьмая цель «призвана обеспечить
экологическую устойчивость нашей планеты и отдельных стран. Задачи и показатели
этой Цели отражают необходимость решения двух главных проблем для обеспечения
устойчивости: снизить воздействие человека на окружающую среду и исчерпание им
природных ресурсов; улучшить экологические условия для развития человека,
уменьшить экологические угрозы для его безопасности, здоровья и проживания» [7,
с. 40].
В Стратегии вхождения
Казахстана в число 50-ти наиболее конкурентоспособных стран мира Казахстан на
пороге нового рывка вперед в своем развитии Главой нашего государства
поставлена задача создания к 2010 году основных экологических стандартов
устойчивого развития общества. Для достижения этой цели Указом Президента
Республики Казахстан от 14 ноября 2006 года была одобрена Концепция перехода
Республики Казахстан к устойчивому развитию на 2007-2024 годы (далее Концепция),
определяющая вѝдение принципов, цели, задач и основных механизмов
достижения устойчивости во всех сферах жизнедеятельности страны. Для этого необходимо,
чтобы экономические, экологические, социальные и политические факторы развития
были интегрированы и рассматривались как единый процесс, направленный на
повышение качества жизни населения Казахстана.
Обеспечение устойчивого развития
Республики Казахстан является основополагающим принципом современного экологического
законодательства Республики Казахстан, о чем констатируется в статье 5
Экологического Кодекса Республики Казахстан 2007 года.
Головной нормативный правовой
акт РК, регулирующий отношения в области охраны, восстановления и сохранения окружающей
среды, использования и воспроизводства природных ресурсов при осуществлении
хозяйственной и иной деятельности, отражает в статье 4 Экологические основы
устойчивого развития РК, к которым относятся: достижение государством цели по
обеспечению благоприятной окружающей среды для жизни и здоровья человека;
охрана окружающей среды и сохранение биологического разнообразия; обеспечение и
реализация права Республики Казахстан на разработку своих природных ресурсов и
воздействия на окружающую среду; справедливое удовлетворение потребностей
нынешнего и будущих поколений; развитие устойчивых моделей производства и
потребления; соответствие экологического нормирования условиям социального и экономического
развития с учетом состояния окружающей среды; соблюдение права каждого человека
на доступ к экологической информации и всестороннее участие общественности в
решении вопросов охраны окружающей среды и устойчивого развития; обеспечение
гласности принимаемых мер в области охраны окружающей среды; глобальное
партнерство в целях сохранения, защиты и восстановления здорового состояния и
целостности экосистемы Земли; содействие развитию международного права,
касающегося ответственности за ущерб окружающей среде; сдерживание,
предотвращение переноса и перевода в другие государства любых видов деятельности
и веществ, которые наносят серьезный ущерб окружающей среде или считаются
вредными для здоровья человека, а также принятие мер предосторожности в случаях,
когда существует угроза серьезного или необратимого ущерба окружающей среде.
Концепция устойчивого
развития находит отражение и в ряде природоресурсных актов Республики
Казахстан. Так, например, согласно ст. 3 Лесного кодекса РК лесное
законодательство основывается на принципе устойчивого развития лесов (постоянное
увеличение лесистости территории Республики Казахстан). В соответствие с пп.3
п.2 ст. 3 Водного кодекса РК, одной из задач водного законодательства является
обеспечение правовой основы поддержки и развития устойчивого водопользования и
охраны водного фонда.
Несмотря на широкий
содержательный аспект основных направлений устойчивого развития, в
экологическом законодательстве Республики Казахстан отсутствует само понятие
«устойчивое развитие». Как отмечает доктор экономических наук, профессор
Тонкопий М.С. «сейчас в литературе имеется 60 определений устойчивого развития»
[8, с. 5]. Разнобой в определении терминов, по мнению Шестерюк А.С., мог бы не
иметь большего значения, если бы с ним не была связана вторая проблема.
Отсутствие четкого разделения понятий «стабильность», «устойчивость», «равновесие»,
«устойчивое развитие», а также четкой градации этих состояний (например,
статическая и динамическая стабильность, структурная устойчивость и т.п.) не
позволяет нам достаточно детально установить критерии стабильности, а потому
методы анализа и оценки. Терминологический беспорядок оказывается препятствием
для создания общей картины того состояния, которое ассоциируется с отсутствием
кризиса. Неустойчивость, нестабильность, неравновесность оказываются более
четко определенными, нежели их альтернативы [9, с. 22].
Возвращаясь к предмету нашего
исследования, необходимо подчеркнуть, что в условиях деградации, иссушения и захламления
ВБУ принцип устойчивого развития этих территорий приобретает особое значение,
исходя из того, что данные объекты выполняют, как мы уже подчеркивали,
климатоформирующие, средообразующие, экологические, хозяйственные и социальные
функции. Главное условие достижения устойчивости развития ВБУ считаем то, что
этим территориям независимо от того, включены ли они в Список Рамсарской
конвенции, необходимо придавать статус особо охраняемых, тем самым расширяя
площади ООПТ. Придавать таковой статус необходимо, исходя из
природно-функциональной оценки таковых территорий.
Управление ВБУ должно основываться
и на принципе адекватного сочетания мер по охране и рациональному использованию
ООПТ с формированием позитивного отношения человека к водно-болотным угодьям. К
сожалению, ВБУ не являются гордостью нашего государства в отличие от Ирландии,
Шотландии, Канады. «Не только население, но и специалисты, и лица, принимающие
решения, не придают особого значения болотам ни как к хозяйственному, ни как к
эстетическому ресурсам. А скорее испытывают к ним отрицательные эмоции. Причина
этого, прежде всего, в недостатке информации» [10]. Поэтому сегодня необходимо
активно пропагандировать знания о функциях водно-болотных угодий, которые они
выполняют по отношению к человеку и к окружающей среде.
Говоря общенаучным языком,
перед обществом возникает проблема формирования экологического правосознания,
элементами которого являются эколого-правовое просвещение, воспитание и образование,
осуществляемые в сфере природопользования и охраны окружающей среды. Необходимо
наполнить содержание экологического образования и просвещения представлениями о
ВБУ, их видах, значении, причинах деградации, организационно-правовых средствах
охраны. При этом важно иметь ввиду представления о нескольких уровнях
экологического правосознания – государственный и бытовой. «Особенно значимым
уровнем, на котором выражается экологическое правосознание, является
государственный уровень, а точнее деятельность уполномоченных органов по
осуществлению правотворчества и особой формы реализации права – его применению…
Государственный уровень экологического правосознания во многом связан с
профессиональным. Поэтому представляется необходимым принятие мер по максимальному
повышению профессионализма, специализации при осуществлении правотворчества и
правоприменения в сфере экологических отношений, борьба с юридической и
эколого-правовой мало- и неграмотностью, с правовым нигилизмом…» [11, с. 70].
Характерно, что казахстанское
законодательство не обходит стороной эти важные вопросы. Так, например, статья
184 Экологического кодекса РК, предусматривает приоритетные направления
государственной поддержки экологического образования и просвещения:
совершенствование учебно-методической и научно - методической основ
экологического образования и просвещения; подготовка квалифицированных
специалистов в области охраны окружающей среды; обеспечение доступности учебных
и методических материалов по экологическому образованию и просвещению;
содействие развитию организаций, осуществляющих программы и мероприятия по
экологическому просвещению в обществе и семье. Однако, как российские,
белорусские, так и казахстанские эколого-правовые нормы «носят в некоторой степени
дефинитивно - декларативный характер и не содержат четко закрепленной, логически
стройной системы деятельности в области эколого-правового просвещения,
воспитания и образования. В этой связи, необходимо дальнейшее упорядочение и
совершенствование нормативно-правовой базы, регулирующей
эколого-просветительные, воспитательные и образовательные отношения» [12, С.
48-49]. Применительно к предмету нашего исследования, считаем уместным
предложение о включении в будущий закон о водно-болотных угодьях положений,
касающихся цели, задач, уровней, структуры, содержания эколого-правового сознания
и его триединых элементов.
Перечень принципов
законодательства об охране и использовании ВБУ можно продолжать, исследуя как
функции государственного управления, так и экономический механизм регулирования
отношений по использованию указанных территорий, ответственность за нарушение
законодательства, международное сотрудничество в области охраны окружающей
среды и т.д. Главное – проблема совершенствования норм об охране ВБУ связана с
нерешенными вопросами экологического и природоресурсного законодательства РК. В
частности, Водный кодекс РК, отдельно выделивший в статье 12 категорию ледников
и болот, нуждается в дополнении его нормами, регламентирующими правовой режим
как ВБУ, так и ледников. Действующий сложный механизм государственного
регулирования охраны окружающей среды и государственного управления природопользованием
характеризуется слабым внутренним единством, закрытостью для общественности и
частой несогласованностью при принятии решений, обусловленных отраслевыми
интересами. Это, в свою очередь, требует от законодателя пересмотра функций
природоохранных и природоресурсных органов государственного управления и
разработки эффективного механизма их взаимодействия. Актуальной остается
проблема расширения сети ООПТ: сегодня в Казахстане площадь таковых составляет
чуть более 8% территории, тогда как в мире – от 10 до 12%. Наконец, наряду с
необходимостью разработки и принятия специального Закона РК «Об охране и использовании
водно-болотных угодий», существует надобность совершенствования норм об
эколого-правовой культуре и эколого-правовом сознании населения.
ЛИТЕРАТУРА
1.
Кертешев Т. Глобального значения бассейны. 2 февраля – Всемирный день сохранения
водно-болотных угодий// Казахстанская правда. - № 144-145. - 30.04.2011.
2.
http://www.wetlands.kz/
3. Водные
ресурсы Казахстана в новом тысячелетии. Публикация в поддержку Целей развития
на пороге тысячелетия. Цель 7 – Обеспечение экологической устойчивости. –
Алматы, 2004. – 132 с.
4.
Ибрагимов А.Т. Информационное право граждан – как основной элемент «прозрачности»
государственного управления// Вестник КазНУ. Серия юридическая. – 2007. -
№1(41). – С. 28-31.
5. Как
эффективно управлять заповедными территориями? //http://www.wetlands.kz/
6. Хаджиев
А.Х. Проблемы теории земельного права Республики Казахстан в условиях
становления и развития рыночных отношений// Автореферат диссертации на соиск.
уч. ст. д.ю.н… 12.00.06. – Алматы, 2005. – 44с.
7. Бобылев
С.Н. Цели развития тысячелетия ООН и обеспечение экологической устойчивости
России// Экологическое право. – 2006. - №1. – С. 40- 47.
8.
Тонкопий М.С. Экологические аспекты устойчивого человеческого развития //
Экология и устойчивое развитие. – 2006. – июль, август. – С. 2-10.
9.
Шестерюк А.С. Основные тенденции и направления развития законодательства об
охране окружающей среды Российской Федерации // Экологическое право. – 2004.
№4. – С. 20-26.
10.
http://lib.1september.ru/
11.
Бакунина Т.С. Обсуждение проблем национальной экологической политики Российской
Федерации // Государство и право. – 1994. - №1. – С.69-81.
12. Вершок И.Л. Об экологическом правосознании. –
Государство и право. - 2003. - №3. – С. 42-49.
К содержанию номера журнала: Вестник КАСУ №6 - 2011
|
|